Для чего бог посылает уединение. Об одиночестве
Читайте также
Одиночество – путь к Богу или реализация молитвы сатаны?
Сегодня много говорят о разобщенности людей. В суете этого мира проблема человеческого одиночества стоит, кажется, так остро, как никогда раньше. В то же время все больше можно встретить тех, кто к одиночеству сознательно стремится — тяготится отношениями с друзьями, не хочет создавать семью и существует в собственном обособленном внутреннем пространстве, где ему комфортно и даже радостно. Почему для одних одиночество — мука, а для других — блаженство? О том, как христианину правильно относиться к одиночеству, размышляет редактор газеты игумен Нектарий (Морозов).
Беда или благо?
Когда речь заходит об одиночестве, мы частовспоминаем слова Библии: Не хорошо человеку быть одному (Быт. 2 , 18). На мой взгляд, не стоит понимать их буквально: вот увидел Господь сотворенного Им Адама и, поняв, что ему чего-то недостает, создал для него помощницу Еву. И Адам, и Ева были в первоначальном творческом замысле Бога, существовавшем еще прежде сотворения мира и чего бы то ни было, что потом начало быть (Ин. 1 , 2). Мы не можем объяснить, почему это произошло именно так и почему именно двое, он и она, были сотворены. Можно предположить, по нашему человеческому рассуждению, что одному человеку было бы очень тяжело после отпадения от Бога. Кто-то может возразить: ведь именно Ева искусила Адама, а значит, без нее и грехопадения не было бы. Однако очевидно, что одному человеку совершенно необязателен другой, чтобы искуситься. Адам изначально носил в себе возможность падения, поэтому змий нашел бы другой подход к его сердцу. А вот уже после грехопадения выбираться из того состояния, в котором человек оказался, в одиночку, наверное, было бы тяжелее, поэтому Адам и Ева оказались нужны друг другу.
Чувство одиночества — следствие грехопадения, до него человек был способен постоянное присутствие Бога в своей жизни ощущать непосредственным образом, что сейчас нам удается очень-очень редко и в самой минимальной мере. Как только человек расторг единение с Богом, он стал одинок. Поэтому сколько бы вокруг ни было помощников или близких людей, пусть даже по-настоящему любящих, внимательных, заботливых, — все равно пока человек живет на земле, одиночество в какой-то степени будет его уделом. Ведь даже самые близкие и дорогие люди, которые нас понимают и дают нам столь необходимое тепло, не могут постоянно быть рядом, не могут в полной мере избавить нас от ощущения одиночества. Потому что в сердце каждого есть такая глубина, на которую вместе с ним ни один другой человек спуститься не сможет. И это глубина не радости, которую мы все-таки можем с кем-то разделить. Это глубина скорби. Когда мы испытываем скорбь, предельную душевную боль, то оказываемся один на один с бездной собственного страдающего сердца. Но именно там человека встречает Господь, и при этой встрече с Богом, при пребывании с Богом одиночество исчезает.
Можно сказать, что способность человека ощущать себя одиноким является огромным благом — ведь именно это чувство должно привести его к Богу. Блаженный Августин писал: «Бог сотворил нас для Себя, и дотоле мятется сердце мое, доколе оно не успокоится в Боге моем». Бездну человеческого сердца может наполнить только бездна Божества, и только Бог может дать человеку всё, в чем тот испытывает потребность. Так удивительно человек сотворен — он всегда либо будет искать Бога, и в Нем обретать выход из своего одиночества, либо будет от одиночества мучиться и страдать.
Не вопреки замыслу
Библейские слова о том, что нехорошо человеку быть одному, относятся в первую очередь к браку, но тем не менее их можно и нужно понимать шире. То, что человек один и у него никого нет, очень часто означает, что он никого не любит, живет сам в себе и сам для себя. Тот, кто любит людей и умеет дорожить ими, как правило, даже если и один в этой жизни, от одиночества не страдает, потому что перед ним весь мир и он чувствует единство с этим миром, Богом сотворенным. А вот когда человек зациклен на себе самом и не замечает находящихся рядом, он становится действительно болезненно одинок.
Бывает, конечно, и так, что человек по-настоящему внимательно к людям относится, у него много близких и друзей, но он не может найти для себя супруга или супругу и страдает. Такое одиночество трудно назвать благим. Но дело в том, что о каждом человеке, без исключения, у Бога есть некий замысел. И этот замысел появился не одновременно с рождением этого человека в мир, а существовал первоначально еще до сотворения вселенной. В этом и заключается вечность каждого из нас: я не только буду всегда, но я в каком-то смысле и был всегда — присутствовал в намерении Божием. Поэтому мучение человека от отсутствия чего-то или кого-то в его жизни происходит по причине того, что он пытается жить вопреки плану Господа о нем. Есть воля Божия, которая дает нам лучшую из тех возможностей, которую мы могли бы обрести в этой жизни. И если мы чего-то не получаем, то одно из двух: либо у Бога какой-то другой план в отношении нас, либо в нас самих есть что-то, что мешает Богу дать нам желаемое и просимое.
Порой живет человек с четко прописанными самому себе установками: я должен создать семью, родить и вырастить детей, посадить дерево, купить машину, квартиру, достичь того-то и того-то на работе. И никак не может какую-то из этих задач выполнить, и мучается от бесплодных усилий. А другой просто старается во всем, что дал ему Господь и на что его деятельность распространяется, в максимальной степени раскрыться. И всё происходит само: и спутник жизни встречается, и с работой всё получается, и с прочим устраивается. Просто когда мы на чем-то одном зацикливаемся, даже на нужном и важном, и начинаем этого от жизни, от Бога во что бы то ни стало требовать, то не получаем. Нужно уметь принимать те дары, которые Господь нам дает, быть за них благодарными, и Он нам даст гораздо больше — возможно, в том числе, и столь нами желаемое. А в том, что человек безапелляционно хочет чего-то такого, что Господь пока не считает для него полезным, заключается суть неверности Богу.
Как же прийти к ощущению одиночества как блага, а не муки? Путь к этому один, обозначенный апостолом Павлом: любящему Бога всё содействует ко благу (Рим. 8 , 28). Одни и те же вещи могут человека и созидать, и разрушать в зависимости от его способности или неспособности видеть в происходящем с ним руку Божию, дар Божий.
Одиноки, но едины
То, что сегодня многие люди фатально одиноки тем болезненным и не благим одиночеством, от которого сходят с ума, кончают жизнь самоубийством и погибают, — это не иллюзия. Мир стареет и так или иначе приближается к своему концу — близкому или не очень, — и естественно, что это движение наполнено всеми теми процессами, о которых Господь предупреждает в Евангелии: и умалением веры, и оскудением любви. Наше время характеризуется не просто расцветом самолюбия, а прямо-таки болезненной влюбленностью людей в самих себя. А чем больше любит человек себя, тем более он одинок. Нежелание никого вокруг замечать — реализация в жизни человека молитвы сатаны, можно сказать и так. Мы помним так называемую первосвященническую молитву Христа Спасителя, в которой Он говорит: Отче (...) да будут все едино (Ин. 17 , 21). Воля Божия заключается в том, чтобы сотворенные Им люди, по естеству одинокие, были тем не менее едиными в любви, в своей вере в Него и составляли единое целое — Церковь. Но мы знаем, что сатана просил власти сеять этих людей , созданных для единства, как пшеницу (см.: Лк. 22 , 31), то есть рассеивать нас в разные стороны, чтобы мы не пребывали друг с другом в Христовой любви. Поэтому тот, кто сам себя от единства отторгает, исполняет как раз это прошение и, безусловно, впадает в очень злое, гибельное состояние.
Почему та молитва, которую Господь дает нам, начинается со слов «Отче наш»? Множество толкователей обращали на это внимание — именно «наш». Не «мой» только лишь — нет, наш. Мы — семья. Только через это понимание, это ощущение человек встает на путь спасения, а пока «мой», «моё», «мне», «меня», он остается вне спасительного пути.
Фото из открытых Интернет-источников
Газета «Православная вера» № 9 (533)
В редакцию «Правмира» пришло письмо: Я не могу понять замысел Бога о cебе. Кому нужно мое несчастье? Мне скоро будет сорок лет, живу в небольшой квартире с мамой. У меня интересная работа, много друзей, пою на клиросе, преподаю в воскресной школе. Внешность у меня обычная, синим чулком в черном платке никогда не была – участвую в мероприятиях компании и т.д. Но я не замужем, даже жениха никогда не было, как и детей. И, наверное, уже не будет….
На , в котором она рассказывает о том, что страдает из-за отсутствия семьи, детей и спрашивает, как же принять это, как принять волю Божью о себе, отвечает протоиерей Александр Ильяшенко, настоятель храма Всемилостивого Спаса в бывшем Скорбященском монастыре.
Протоиерей Александр Ильяшенко
– Здравствуйте, дорогая Елена!
Вы задаете вопрос очень и очень трудный. Думаю, это один из самых трудных вопросов, существующих на белом свете.
Есть трудные вопросы теоретического характера, требующие философско-богословского анализа. Но, как известно, «суха теория, мой друг». А ведь у вас – вопрос практический, и нужен ответ, который помог бы Вам принять то, с чем вы столкнулись на своем жизненном пути.
Сделать это непросто. Ведь желание иметь семью, ребенка – естественная, врожденная, сильная и благородная сторона женской природы. Спросите, например, у юноши: «Хочешь детей иметь?» Он на тебя посмотрит с некоторым удивлением. А девушка сразу ответит: «Конечно, хочу!» И когда девушка отвечает, мимолетная улыбка обязательно тронет ее губы, потому что это – глубокое, сокровенное и благороднейшее стремление нормальной, здоровой женской души.
И когда это нормальное, благородное стремление девушки, женщины никак не находит реализации, конечно, она страдает от этого. Но нельзя свое страдание делать чем-то абсолютным, полностью сосредотачиваясь лишь на нем. Там, где трудно – там трудно. Значит, нельзя расслабляться. Когда ты идешь по скользкой дороге, ты не можешь позволить себе смотреть по сторонам и любоваться красотами природы.
Если зазеваешься, расслабишься – поскользнешься, упадешь, можешь получить ушибы, а порой – и сломать руку, ногу, или получить сотрясение мозга. Ты должен, даже против воли, нести по жизни такое испытание, а расслабиться-то хочется. Но нельзя расслабляться там, где трудно.
А вот почему трудно – это снова вопрос, на который нет рационального ответа. Как и на многие другие. Почему существует зло? Почему любящий и всемогущий Бог попускает его существование? На этот вопрос рационального ответа нет. Все ответы, которые давали Святые Отцы, в конечном итоге, лежат в области веры. То есть при помощи только интеллектуального напряжения ответов ты не найдешь, лишь при помощи напряжения духовного. С верой в то, что если Господь так сотворил, значит, так тому и быть, хотя нам этого не понять. Ну, не понятно, почему мать должна хоронить своего ребенка. Разве можно ей сказать: «Ты хоронишь своего ребенка потому, ты такая грешная, а я не хороню потому, что я, значит, безгрешный»?! Это же будет абсолютно неправильно и прозвучит просто ужасно безжалостно.
Как можно принять подобную скорбь, совершенно несоизмеримую с нашими грехами? Только верой. Только сказав честно и искренне Богу: «Я не понимаю, это за пределами моего разума. Господи, дай мне силы принять». И, повторяю, здесь невозможно получить рациональный ответ. Человек – существо духовное. И вот своей духовной составляющей он может ответ от самого Бога услышать в своей душе и принять его.
Если, пытаясь разрешить проблему: «почему подруги воспитывают детишек, а у меня до сих пор нет ни мужа, ни детей», стоять на рациональных позициях, то можно просто дойти до умопомрачения, или прямого сумасшествия. Никто не может сказать, почему. Не потому, что они лучше Вас, не потому, что Вы хуже кого-то. Потому, что это – тайна.
Еще один момент: все мы друг с другом связаны, хотим мы этого, или не хотим. Мы живем в «постхристианском мире», когда многие понятия извращены и перевернуты. И это на фоне того, что природа человека подвержена греху. Причем мужская природа подвержена греховным наклонностям сильнее, чем женская. Например, если брать уголовную преступность, то соотношение находящихся в заключении мужчин и женщин – шесть-семь мужчин на одну женщину. Также как и алкоголизм. Женский алкоголизм есть, это ужасное явление, однако он встречается гораздо реже, чем мужской. То есть мужскую природу, как показывает практика, изменить, извратить легче, чем женскую.
Воспитать настоящего мужчину труднее, чем воспитать настоящую женщину. С этой трудной задачей наше общество (а составляем его мы) не справляется. Вместо того чтобы воспитывать настоящих мужчин, мы воспитываем развратников, бабников, преступников, трусов, кого угодно. Я не говорю, что все мужчины такие, не надо мои слова воспринимать как обобщающие, но я говорю о степени разложения мужского и женского начала в современном человечестве.
Однако можно вопрос задать по-другому: а кто воспитывает наших мужчин? Очень часто – матери-одиночки. А почему появляются матери-одиночки? В том числе и потому, что несчастные, бедные, хорошие, прекрасные наши женщины почему-то готовы вступать в определенные отношения с мужчинами, не заключая брака. Сколько у нас подобного разврата! Вот здесь как раз оба пола – равны и равно виноваты. Ведь каждой женщине дана прекрасная добродетель – целомудрие. Если бы все женщины хранили бы эту добродетель и были бы неприступными, мужчины из бабников превратились бы в рыцарей.
Многие женщины нарушают заповедь «не прелюбодействуй». Но, как я уже сказал, мы все связаны. Грешат одни, а страдают другие. Грех – это в какой-то мере космическая катастрофа. Грешишь ты, а отвечать и страдать будет кто-то другой. Живет, например, прекрасная, молодая женщина, но не попадается ей мужчина, которого она могла бы назвать мужем. В силу того, что мужская природа разлагается легче, а воспитывали его женщины, которые позволяли себе то, чего позволять недопустимо, другие женщины оказываются без мужа.
Получается, что очень многие страдают не потому, что они виноваты, а потому, что так безнравственно развивается наше общество. Но, не знаю, легче от этого или нет, тем, кто, подобно Лене, задавшей нам этот вопрос, остаются лишенными такой естественной радости, как создание семьи, рождение детей. Речь идет о том, что нужно просить у Господа смирения, чтобы принять жизнь так, как она складывается. Здесь нельзя впадать ни в крайности, ни в комплексы неполноценности, ни в уныние и тоску.
Да, вопрос, на который нет рационального ответа, сидит глубоко в сознании. Не надо искать на него ответа, а нужно молиться Господу, чтобы Он дал силы принять действительность, принять Его волю. Еще раз подчеркиваю – рационального ответа нет. Есть только ответ веры.
Да, это крест, и тяжелый крест. Но иметь семью подчас бывает еще тяжелее. Конечно, семья – это желанный крест, но когда дети болеют, заметьте, перед родителями встает тот же вопрос: «Почему? Что, я хуже других? Разве я не люблю своего ребенка?» И на него тоже нет рационального ответа. В семейной жизни могут быть тяжелейшие испытания: болезнь или смерть детей, супругов… Есть путь монашеский, и это тоже тяжелый крест. Некоторые, вставшие на этот путь, не выдерживают его, ломаются под его тяжестью. У них не хватает чего-то очень значительного: веры, молитвы, стойкости, постоянства. И это трагедия.
Каждому, несущему свой крест, нужно искать выход из, казалось бы, безвыходного положения. Можно сконцентрировать всю свою волю, чтобы верить и верить так, чтобы по вере произошло чудо. Не обязательно во внешней жизни – в твоей душе. И оно произойдет, если человек верит и всем своим существом взывает к Милосердному Господу: «Господи, помилуй». Возьмите примеры знаменитых стариц, например, Матронушка Московская – слепая, Матронушка Рязанская, – современницы, и какие страдания они испытывали. Если принимать с верой, то Господь творит невероятные чудеса. Многие святые вслед за царем Давидом имели силы искренне сказать: «Благо мне, яко смирил мя еси Господи!»
Вера же обретается подвигом духовным. Нужно приложить огромное духовное усилие. Все мы хотим жить нормально, особо не грешить и радоваться простой, обыкновенной человеческой радостью. А Господь зовет нас к другому: Господь призывает нас к подвигу. Почему, допустим, так высоко почитается воинский подвиг? Потому что он действительно требует беззаветной самоотдачи и жертвы до крови и до смерти. А подвиг преподобных, которые сами себя обрекают, причем добровольно, на невыносимые лишения!
Мы должны взирать на Господа нашего, Иисуса Христа, который, будучи невиновным, добровольно пострадал за виновных. И Он указывает нам путь самоотверженной любви.
Быть избранником Божьим очень тяжело. И несение этого креста избранничества требует колоссальных духовных усилий. А мы привыкли к расслабленной жизни. Но Господь желает, чтобы ты сосредоточился, чтобы ты напрягся, чтобы ты поднял на себя подвиг. Еще раз повторю, что мы таинственно связаны друг с другом. Так же как грех распространяется на многих, так и твой подвиг окажется спасительным для кого-то.
Несомненно, твой подвиг, который ты несешь со смирением и любовью ко Христу, будет спасительным для тех людей, которых ты, может быть, и не знаешь, но которых Господь, так же как и тебя, желает спасти. Кажется, это – несправедливо, ведь тебя не спрашивают, хочешь ли ты сам кого-то спасать.
Но наша земная жизнь – дар, который вручил тебе Господь, с тем, чтобы ты наследовал жизнь вечную. То благо, которое Господь уготовал любящим Его, столь велико, и радость общения с Ним столь светозарна, что забудутся все земные тяготы и лишения.
Чувство одиночества бывает разным, иногда оно может быть ложным. Я встречал людей, у которых было много знакомых, но они все равно чувствовали одиночество. Так что есть мнимое одиночество, связанное с тем, что человек хочет, чтобы ему уделяли много внимания, чтобы его любили, а сам он не умеет жить жизнью других людей, не стремится любить, эгоцентричен, зациклен только на себе и гипертрофирует свои чувства, скорби, переживания…Я думаю, что до пришествия в мир Христа все люди были несчастны, все люди страдали: были они женаты или не женаты, выходили замуж или не выходили, были они богаты или бедны, голодны или сыты, больны или здоровы, - всё равно страдание являлось неизбывным, страдание оставалось непреодолимым… Грех исказил мир. Господь дал Адаму жену - и человеку стало хорошо, но когда в мир вошел грех, то душа человека, даже такого, у которого есть жена и дети, - все равно не может найти успокоения, и поэтому здесь выходит вперед не проблема одиночества, а проблема греха. И если человек борется со своим грехом, если он ищет Христа, соединяется со Христом, - то одиночество можно преодолеть, как и любую другую трагедию земной человеческой жизни, как может преодолеть трагедию нищеты, голода или смертельной болезни человек, если он знает Христа, ищет Христа, если он жаждет духовно, а не материально. Мы знаем, что среди святых многие были очень тяжело больны. Такие многоболезненные святые очень страдали, многое терпели, и тем не менее они все-таки были радостны и обрели блаженство, нашли счастье не только на небесах, но и в земной жизни. Так и человек, если он верит во Христа, то ради Христа он даже готов ОТКАЗАТЬСЯ от земного счастья.
Как есть мученики вольные и невольные, так есть монахи и призванные к подвигу одинокой жизни, и свободно избравшие этот путь, и те, кто этот путь не избирал, невольно живущие в целомудрии. Например, святой праведный Алексий, человек Божий. Он добровольно отказался от того, чего сейчас ищут многие юноши и девушки, и был счастлив, обретя свое блаженство во Христе. Много было пострадавших за Христа мучеников и в XX веке, но к этим новомученикам Господь причисляет, по словам старца Паисия, и инвалидов, и тяжело больных, лишенных утешения детей, и людей, которых постигают страдания и болезни. Если человек самоотверженно, с упованием на Бога переносит все посланные ему скорби, не ропщет, то это вменяется ему в мученичество.
В действительности здесь, на земле, мы все в той или иной степени страдаем, в том числе и от одиночества, чувство которого для человека может быть очень трудным и тяжелым, но если он несет свой крест благодушно, без ропота, - это становится для него подвигом. Самое главное, что после пришествия в мир Спасителя у нас есть Тот, Кто называет Себя нашим Другом, - Христос, - Тот, Кого мы называем, воспевая тропарь великомученице Екатерине, Женихом, Небесным Женихом. И общение со Христом помогает человеку преодолеть одиночество, и радость быть со Христом гораздо больше, чем радость пребывания с самым близким человеком. И здесь естественное одиночество преодолевается сверхъестественным общением со Христом, и человек то, что недополучает по естеству, то, что недополучает по обычным законам этого мира, - восполняет общением со Христом. Преодолевается естественное одиночество, и человек обретает намного больше, чем друга, намного больше, чем жениха, намного больше, чем жену и детей, - обретает Самого Бога в своей душе.
Я считаю, что все проблемы человеческого общения преодолеваются, когда человек идет к Богу. Без возвышения этих проблем на другой, совершенно иной уровень их решить, мне кажется, невозможно. Все спорные проблемы нашей земной жизни, расположенные в ее плоскости, разрешаются только тогда, когда человек выходит за рамки этой плоскости, когда он обращается с молитвой к Богу, когда его жизнь начинает строиться на вере во Христа, - тогда все эти вопросы можно решить.
В Евангелии не пишется о том, что мы будем любимы другими людьми, хотя говорится, что если человек оставит отца, мать, родственников, то обретет гораздо больше, чем у него было./Ср.:Мф.19,29/ Нужно уметь совершить этот подвиг самоотречения, самопожертвования. Когда человек перестает жить для себя и начинает жить для других, начинает жить для Бога, - он меняется и становится близок и интересен очень многим людям. Есть такие одинокие люди (одинокие в смысле отсутствия родственников), которых все очень любят. Мне запомнилось, например, как умирала одна женщина. Очень часто, к сожалению, случается, что мы долго не можем найти человека для помощи по уходу за умирающими людьми. У всех свои дела и заботы, и если у больного нет близких родственников, то очень трудно организовать за ним уход, а иногда такой уход нужен круглосуточно. Так вот, когда эта женщина умирала, люди записывались в очередь, чтобы подежурить у ее постели, так всем с ней было радостно и хорошо. Поэтому очевидно: очень часто человек находится в тяжелом состоянии одиночества только потому, что не умеет служить другим, не умеет любить и жертвовать собой, а лишь постоянно требует чего-то от остальных. В этом случае нужно научиться жить для других. Если у тебя есть какая-то скорбь, если ты одинок и впал в уныние, - нужно найти человека, чьё одиночество гораздо больше, чем твое, кому еще хуже, чем тебе, помочь ему, - и твое одиночество и уныние обязательно пройдут. Как сказал святой праведный Иоанн Кронштадтский святому праведному Алексию Мечеву, когда тот потерял матушку: «Иди к людям и, помогая им в их скорбях, ты забудешь о своей скорби». Так и здесь: когда человек разделяет скорби своих ближних, когда он помогает другим в их болезнях и печалях, то его собственная скорбь делается намного меньше: он видит, что есть люди, которые страдают гораздо больше, чем он, - и приходит в трезвое, правильное внутреннее состояние.
Например, незамужняя, страдающая от одиночества девушка… Она может пойти работать в школу учительницей и всю жизнь посвятить своим ученикам: полюбить этих детей, у которых очень часто есть проблемы, взять их в свое сердце, заботиться о них, любить их, служить им, помогать учиться… Такой подвиг, возможно, очень трудный, но и радостный, если есть любовь. Нужно научиться любить - тогда никакого одиночества не будет.
 |
У некоторых в действительности есть много друзей и знакомых, но они все равно чувствуют одиночество. Это, я думаю, одиночество без Бога, без духовной жизни, одиночество, может быть, от усталости, и здесь мы сталкиваемся с мнимым, ненастоящим чувством одиночества. Человек считает это одиночеством, а на самом деле это что-то другое. Я знал одну женщину, которая на исповеди все время жаловалась мне на свое одиночество, хотя у нее были замечательные сыновья, один из которых - священник, хорошая невестка, прекрасные внуки, которые все ее любили. Эта женщина продолжала в каком-то смысле оставаться центром всей семьи, но она все равно жаловалась на одиночество и говорила: «Все мои друзья умерли, мужа рядом со мной нет». Ей как будто чего-то не хватало. Мне кажется, что ей не хватало правильного устроения души.
Я считаю, что всегда, когда нас постигает какая-то скорбь, трагедия или драма, когда мы сталкиваемся в жизни с какими-то неудобствами или терпим в чем-то недостаток, - мы должны не просто просить и требовать чего-то у Бога, а задуматься о причине происходящего с нами. Нет, допустим, у молодой девушки жениха. Надо не просто просить у Бога: «Дай мне жениха», а нужно задуматься: «А почему Бог не дает мне жениха?» В чем причина этого? Может быть, мне нужно чему-то научиться, прежде чем Бог пошлет мне супруга? А может быть, мой путь иной и Господь зовет меня к какому-то другому подвигу, более высокому? Возможно, я нужна другим людям, а не одному только человеку: не жениху, а тем же самым детям? Например, директор нашего детского дома - одинокая женщина. И если бы у нее был муж, у нас бы, возможно, не было детского дома, потому что всё держится на ней. Кому-то нужно пожертвовать своим личным счастьем для того, чтобы служить другим, если мы христиане! О ком-то есть такая воля Божия! А то, что иногда бывает тяжело и трудно, - это естественно, без трудностей нельзя ничему научиться. Одна старшая сестра больничного отделения говорила, что когда в ее работе встречаются проблемы, препятствия, искушения (не хочется идти в палату, устала ухаживать за больными - разные бывают трудности у сестер) и она сдается, начинает пребывать в плохом настроении, идти у него на поводу, - то делается еще хуже. А если все-таки себя превозмочь, если помолиться Богу, попросить у Него сил и постараться относиться к своему служению так же ответственно, так же серьезно, как и раньше, - то еще большая приходит радость, еще большая дается благодать от Бога и открываются другие силы, появляется другое умение в душе.
Научиться ходить - очень трудно. Ты падаешь, ползаешь все время по полу на четвереньках. Но если ползать на четвереньках - ходить никогда не научишься. И научиться говорить тоже иногда трудно, как и научиться писать. Вообще приобрести определенные навыки, а речь здесь идет не о каких-то навыках естественных, а о сверхъестественных: о любви, о настоящей вере, - это всегда очень трудно. Но когда человек их приобретает - эти трудности начинают казаться ему ненастоящими и уже его не смущают.
В наше время часто встречаешься и с тем, что человек специально остается одиноким для того, чтобы лучше, как ему кажется, устроить свою жизнь, - и это, конечно, эгоизм. Многие современные люди сейчас даже НЕ ХОТЯТ жениться, НЕ ХОТЯТ выходить замуж, стремясь жить так, как им нравится. «Я, - говорят они, - еще не нагулялся, я не сделал того-то, я еще ничего в жизни не достиг. Вот когда я чего-то достигну, когда получу все удовольствия, - тогда буду искать себе супругу». Это другой, в совершенно другую сторону крен греховный.
 |
Понять, что это неправильные отношения, можно так: если они становятся душевными, а не духовными, то есть если появляется привязанность, обида, ревность, зависть к тем, кто отнимает у духовника больше времени, - значит, в этих отношениях что-то не так, значит, в них есть что-то неправильное и с этим нужно бороться.
По поводу стремления компенсировать недостаток общения с людьми общением с животными следует сказать, что человек - существо удивительно богатое, в его жизни есть разные элементы, включающие в себя в том числе и общение с животными. Я знаю одну девушку, которая замечательно общается с лошадьми, с собаками, однажды она спасла вороненка, перевязав ему крыло, - но все это вовсе не вместо общения с друзьями, так как одно другому не мешает. Сердце человека - достаточно широко и может вместить в себя очень многое, всё многообразие отношений с земными существами, с животными, населяющими этот мир.
Я думаю, чувство одиночества возникает, когда человек не ощущает любви Божией и стремится ее получить от других людей, но люди никогда не дадут человеку того, что может дать Бог, поэтому в этом случае лучше всего помолиться Богу. А Евангелие прямо говорит нам: «Не делайте добра тем, кто вам ответит на это, а делайте добро тем, кто ответить на это не сможет «. /Ср.:Мф. 5,44-47/ То есть Евангелие зовет нас научиться любви бескорыстной, возвыситься над естественным порядком вещей, который существует в этом мире. Но, с другой стороны, по человеческой немощи мы всё же нуждаемся в друзьях. И у самого Христа были друзья, Лазаря Он называл Своим другом /Ср.: Ин. 11,11/, так что дружеское общение является естественным и в какой-то мере необходимым.Причем в Церкви мы стараемся все-таки говорить о факторе духовном, а не психологическом, и друзья прежде всего должны быть близки духовно. Психологический фактор оказывается на втором плане: часто случается, что люди совершенно разные становятся замечательными друзьями.
Старец отец Павел Груздев говорил: «Всех люби и всех бойся». Эти слова подразумевают и некоторую осторожность, и определенную дистанцию в общении с другими людьми, потому что общение может быть не только любовью, не только дружбой, но и привязанностью и иметь какие-то перекосы.
Иногда одиночество - это хорошо. Я порой очень хотел бы остаться в одиночестве, но мне этого Бог не дает, потому что приходится общаться с разными людьми, заниматься многими делами, а побыть одному иногда бывает полезно и необходимо. В Евангелии сказано, что, чтобы помолиться, нужно затворить двери, остаться одному и в одиночестве обратиться к Богу /Ср.: Мф. 6,6/. Святые искали одиночества, уходили в пустыню, скрывались от людей в лесах.
Порой и для многодетной мамы хорошо оставаться на какое-то время одной, потому что ей тоже нужно побыть с Богом, помолиться. Это очень важно для мамы - находиться иногда в тишине. Но в то же время нужно нести свой крест и следовать воле Божией.
Если говорить о настоящих друзьях - их можно найти и на работе, и во время учебы. Одна из выпускниц училища сестер милосердия рассказывала, как она нашла друзей, пока училась в училище. Так что для молодых людей есть такой способ поиска товарищей: найти место, где учатся единомышленники, где находятся люди, которые одинаково с тобой думают, одинаково с тобой мыслят, стремятся к подвигу, ищут служения ближним…
Если жить с Богом, молиться Богу - всё можно преодолеть, и само одиночество, которое так тяжело переживается людьми, может быть во благо человеку, если он ищет спасения своей души, если он с Богом.
Марина ВАСИЛЬЕВА, координатор службы добровольцев «Милосердие»: Я обычно сталкиваюсь с чувством одиночества не в себе, а в других людях: наших подопечных или друзьях. Причем если друзьям еще можно дать прочитать эти слова (они как православные люди постараются хоть в какой-то мере применить к себе Ваши советы), то вот с подопечными ситуация гораздо более сложная.
Да, с одной стороны, мы (добровольцы) и нужны для того, чтобы своим присутствием, и общением, и помощью восполнять недостаток любви у наших подопечных насколько это в наших силах. С другой стороны, чувство одиночества у них часто настолько обострено, что отношения с добровольцами переходят в некий «террор», когда добровольцу начинают почти приказывать: «приходи ко мне каждый день», «почему ты мне не звонишь каждые два часа» и т.п.
Мы стараемся - опять же насколько это в наших силах - способствовать воцерковлению этих людей. Но даже когда удается более-менее наладить духовную сторону жизни подопечных: они читают Евангелие, молитвы, регулярно причащаются, имеют возможность побеседовать со священником - все равно одиночество их ОЧЕНЬ сильно преследует. Может быть это такой некий «голод по любви», который не утоляется даже несколькими годами неодинокой жизни?
Если же человек жил духовной жизнью до того, как постарел, заболел, остался один - у него обычно не бывает таких переживаний.
Хотя наверное, на самом деле, все проще - это мы не в состоянии им дать настоящей любви - вряд ли люди рядом со святыми чувствовали свое одиночество?
Прот. Аркадий ШАТОВ: Как-то один очень хороший батюшка, отец Александр Киселев, сказал своему собеседнику, который давал ему советы, как не скорбеть после смерти жены: «Да-а-а-а! Советы давать легко, все равно, что камушки вниз бросать с колокольни, а выполнять их - все равно, что тяжелые камни снизу наверх на колокольню таскать!».
Подавляющее большинство наших добровольцев молоды и здоровы, и прочувствовать горе одиноких, брошенных, больных, пожилых людей мы не можем. Мы можем в меру наших сил помочь, утешить этих людей, усердно о них помолиться, терпеть их капризы и придирки.
Их страдания не должны ввергать нас в уныние и отчаяние. Есть Тот, Кто любит их больше нас и больше нас может им помочь. Они совершают свой подвиг терпения болезни и одиночества, мы должны поддержать их в этом.
Отец Иоанн (Крестьянкин) говорил мне, что задача сестры милосердия научить больного полюбить свою болезнь, понять ее смысл.
Не знаю, есть ли среди нас люди, которые могли бы это исполнить. Для этого нужно самому любить свой крест, испытать болезни и скорби, преодолеть уныние, научиться любви.
Будем делать то, что можем, будем стараться сами исполнять советы святых отцов и евангельские заповеди, а все наши и не-наши скорби и печали возлагать на Господа, у Которого нет недостатка в любви!
В московской студии нашего телеканала на вопросы телезрителей отвечает настоятель храма преподобного Сергия Радонежского в Крапивниках протоиерей Александр Абрамов.
(Расшифровка выполнена с минимальным редактированием устной речи)
- Здравствуйте, батюшка! Благословите наших телезрителей.
Мы встречаемся в начале рабочей недели. Все-таки первый день - это воскресенье, день, освящающий, омывающий наши предстоящие труды. Пусть для тех, кто трудится, эта неделя будет успешной, мирной, Божией; тем, кто от трудов праведных почивает, достойного отдыха, спокойствия. И всем нам молитвенной собранности.
- Отец Александр, каковы корни одиночества?
Ясно, что одиночество всегда связано с неудовлетворенностью: ты недоволен тем, какое место в жизни занимаешь, недоволен своим положением, не считаешь себя оцененным должным образом, не находишь себе любимого человека, занятия по душе. И в этом всем ты не видишь того, кто тебя бы поддержал. Нередко это сопровождается тем, что у тебя радикально портится характер, потому что ты возлагаешь вину за происходящее на многих других. Хорошо, если приходит духовный ум и некоторый опыт - и ты понимаешь, что не всегда все кругом виноваты, есть доля и собственной вины. Но одиночество не уходит, и наступает тоска.
Когда мы проводим такую диагностику, легче всего будет сказать: виновата гордыня, не-смирение. Но это будут очень общие и очень плоские слова. Совершенно чудесные люди бывают одинокими и не несчастливыми. Часто мы ставим знак равенства между одиночеством и несчастьем. Бывают люди одинокие, но абсолютно погруженные в свое делание, труд, творчество, в то, чтобы полностью отдавать себя людям (например, занимающиеся благотворительностью).
Одиночество очень часто бывает и определенным прикосновением Божиим, я даже решусь сказать - даром Божиим людям, которые, может быть, очень быстро износились среди людей: им тяжело среди людей, и они вольно или невольно избирают для себя такой путь. А бывает, что это следствие греха, когда тебе все кругом плохо. Поэтому всякий раз ситуации очень разные.
Когда это следствие греха, когда человеку все кругом не нравится, это в большей степени зависит от самого человека? Или к этому его подталкивают обстоятельства?
Грех ведь принадлежит самому человеку, это результат злого со-трудничества дьявола и этого человека. И когда человек говорит: все не так, мои таланты недооценены, с ним легко согласиться: да, ты недооценен, ты заслуживаешь большего. А можно сказать и так: ну а почему? Все ли «система заела», все ли так плохо? Если ты считаешь, что можешь рассчитывать на большее, докажи это упорным трудом, докажи достижениями, результатами, а не интригами, не подковерной борьбой, не желанием идти по головам. Докажи достойно.
Мы привыкли к тому, что средства массовой информации культивируют рассказы о злом народе: здесь кого-то раздавили, здесь на тепловозе гнались за медвежонком, здесь еще что-то. Но как много у нас людей, которые толкуют те или иные события в пользу человека, а не против. Пришел пьяненький муж - он очень устал, давайте папу побыстрее накормим и спать уложим. Не все так просто. Чаще всего не все кругом виноваты.
Очень часто надменна позиция человека: я всего заслужил. «Ох, как в плохое советское время я женился. Ох, в какое время я учился». «Если бы я учился в другое время и не было бы революции, я бы учился в Сорбонне»,- сказал жене филолог, не знающий ни одного иностранного языка. А кто же тебе, мил человек, помешал выучить языки в советское время? Не твоя ли собственная лень? Не твоя ли собственная гордыня и надменность? А в Сорбонну - если это уж такая великая ценность - ты бы попал за научные достижения в любое время, в том числе и в советское.
- Значит, корни одиночества - это духовная леность?
Нередко так. Такое ощущение, что тебе что-то должны по одному факту рождения. Вообще, это огромный грех, когда человек считает, что ему кто-то что-то должен. Никто никому ничего не должен. Мы, как христиане, должны сказать: мы должны Богу. Как христиане, мы должны сказать: наше сердце принадлежит нашим близким, нашим домашним, нашей стране.
Нам никто ничего не должен, но мы чувствуем со стороны людей теплоту, помощь, поддержку... Кто-то поддерживает неоперившегося студента-выпускника: тебе нужно вести себя на работе так и так, сможешь дальше пойти. Кто-то проталкивает начинающего специалиста не ради какой-то собственной выгоды и карьеры, а просто желая его поддержать, пока крылья расправятся. Нам помогают очень и очень многие люди.
Априори никто ничего никому не должен, и в эгоистическом мире каждый сосредоточен сам на себе. Галина Волчек любит рассказывать, что когда она проходила стажировку в американском провинциальном театре, ради эксперимента на вопрос о том, как ее дела, она специально сказала: «У меня умерла сестра». И ответ все равно был: « Fine !» (прекрасно!) Потому что никто и не слушает. Ответ носит ритуальный характер, как, впрочем, и вопрос. Это отношения людей друг к другу в греховном мире. Поэтому ожидать, что кто-то концентрирует свой взгляд на нас, не приходится. Добрые люди сконцентрируют. Христос сконцентрирует.
- В чем опасность одиночества, каковы его духовные последствия?
В одиночестве есть и благо, и опасность. Это, наверное, зависит от качества этого одиночества. Люди, которые много-много лет прожили в браке, делясь секретами семейного долголетия, говорят: иногда надо день-другой побыть друг без друга, это некая «семейная гигиена», когда ты уезжаешь на дачу или сидишь в своей комнате. Речь не идет о конфликте или прекращении отношений, просто надо побыть одному, собраться, подумать о чем-то своем, не быть все время в рутине. Это такое временное, искусственное одиночество, когда ты все равно знаешь, что любим, дорог, что ты нужен. И потом ты возвращаешься с обновленными чувствами.
Другое дело - одиночество сумрачное: я никому не нужен, никто меня не любит. Это предтеча депрессии. И тогда твое одиночество становится клеткой, к которой ты привыкаешь и на любое движение внешнего мира смотришь как на враждебное, даже если оно таковым не является, а чаще всего так оно и есть. Ты научаешься тюремно существовать. Тюремно в данном случае - в духовном отношении. А чем отличается тюремный рацион от обычного? Скудостью, однообразием и повторяемостью. У тебя все время одно и то же: дом - работа, работа - дом. Твоя эмоциональная жизнь истощается, вместо того чтобы расширяться.
Бывают и другие формы одиночества: человек находит полное растворение в своем труде, работе и совершенно не чувствует себя одиноким. Например, Господь не дает ему мужа или жену, и если он научается жить с этим и даже как-то сродняется с мыслью, что у него пока ничего нет, это уже не полное одиночество. С Богом человек вообще никогда не одинок.
Поэтому я бы сказал, что есть одиночество дурное, которое люди порой культивируют из саможаления и д аже несколько мазохистского чувства; а есть естественное одиночество, которое является формой отношений Бога с человеком.
- Жизнь в большом городе, мегаполисе, видимо, способствует одиночеству?
И городской образ жизни, и образ жизни, связанный с социальными сетями и формами современных коммуникаций, конечно, ведет к атомизации, расклеиванию общества.
Я помню, что когда был школьником (так же жил в Москве, где и родился), родители спокойно отпускали нас зимой играть в хоккей, летом в футбол, устанавливая лишь время прибытия домой - не позже 22.00, как в Вооруженных Силах. И все знали, что мы в том или другом дворе. Все, конечно, знали соседей по лестничной клетке, а чаще всего и по всему дому, причем знали даже, может быть, больше, чем хотелось бы: всю подноготную, кто где работает, а кто пьет и так далее, то есть порой был даже заход на личную территорию. Моя мама, зная, что поздно придет с работы, могла оставить у соседа ключи от нашей квартиры, сказав: «Анатолий Александрович, Саша придет из школы, Вы его покормите, пожалуйста, и отдайте ему ключи», потому что она знала, что я все равно их потеряю.
Сейчас дома огромные, многоподъездные. Вот я знаю тех, кто живет на моей лестничной клетке в нашем большом доме, но тех, кто живет этажом выше или ниже, я уже не знаю. И мой образ жизни таков, что я ухожу из дома рано утром, возвращаюсь поздно вечером, суббота и воскресенье для священника - это его главные трудовые дни. Поэтому у меня просто нет возможности встречаться с соседями. И эта атомизация, когда человек забежал в свою нору, ключ повернул, порой связана с тем, что он старается спрятаться и от переизбытка общения, от необходимости непрерывно пребывать в ситуациях взаимодействия. Город, этот огромный муравейник, дает стрессовую нагрузку: транспорт, большие коллективы, скоротечность и острота конфликтов. Может быть, мы и ругаемся уже не так мирно и рассудительно, наши столкновения молекулярные: поругались здесь, там - и все это, конечно, очень давит на человека.
Вопрос телезрительницы: «Каковы основные препятствия для принятия христианином Святого Причастия? Что может быть основанием для того, чтобы священник не допустил к таинству Святого Причастия?»
Вопрос поставлен сложно, потому что это то же самое, что консультировать пациента по телефону. Самым общим ответом является такой: если на исповеди установлен продолжающийся нераскаянный грех и речь идет о каком-то значительном, тяжком грехе, наносящем урон человеку. В меру моего разумения только эта ситуация может воспрепятствовать допуску к Причастию.
Кроме этого, могут быть какие-то дисциплинарные соображения. Например, если человек демонстративно поел перед причащением. Конечно, за исключением каких-то медицинских ситуаций. На мой взгляд, если человеку необходимо выпить какую-то таблетку - в случае диабета, например, - он должен иметь возможность ее выпить и все равно прибегнуть ко Святому Причастию. Но если человек, будучи здоров, позавтракал или, не дай Бог, покурил или что-то подобное, а потом идет к Чаше, это демонстративный отказ от принятых в Церкви правил подготовки ко Святому Причащению. Здесь, наверное, он тоже не может быть допущен.
Мне казалось это само собой разумеющимся, но оказывается, бывают и такие ситуации, поэтому надо сказать, что нельзя причащать неправославных христиан в Православной Церкви. Также если человек объявляет себя христианином и при этом не крещен в Православной Церкви, о причащении речи тоже быть не может.
Это основной перечень ситуаций, но, судя по некоторой боли, с которой Вы задали вопрос, по-видимому, была какая-то конкретная ситуация. Может быть, священник повел себя неожиданным для Вас или Ваших близких образом, но я об этом не знаю. Всегда нужно знать больше деталей, для того чтобы сказать, был он в этой ситуации прав или нет.
Несмотря на то что современные условия жизни, жизнь в мегаполисе и социальные сети диктуют определенный образ поведения (происходит, как Вы сказали, атомизация), возможно ли как-то все-таки преодолеть этот процесс и то одиночество, которое нам диктуется?
Жить в современном большом городе тяжелее, чем, например, в Москве 50-60-х годов, которая возникала как агломерация больших деревень: подмосковные села все образовывались и образовывались и слились в тогдашнюю большую Москву, которая, условно говоря, была меньше, чем нынешняя в границах Третьего кольца. И все равно сельские устои патриархальной жизни сохранялись. Сейчас они разрушаются, но, конечно, тоже не до конца. Здесь значительно больше надуманного. Человек совершенно сознательно садится на наркотическую иглу социальных сетей. Например, в кафе нередко приходится наблюдать, как муж и жена или подруги сидят за одним столом и переписываются друг с другом с помощью мессенджера. Спрашиваешь, почему они так делают? Говорят, потому, что шумно. Так сядьте поближе друг к другу. То есть эта ситуация совершенно надуманная.
Я не понимаю, почему люди поздравляют друг друга с днем рождения через сети. То есть понимаю, что за этим стоит лень снять трубку и позвонить или еще большая лень - приехать с чем угодно, с букетом скромных полевых цветов, и сказать: «Слушай, Василий, я тут вспомнил, что у тебя день рождения. Не помню точно, какая годовщина, но ты хороший человек! Эти цветы - тебе!» Лень инвестировать сердце в отношения.
Социальные сети хороши тем, что их можно настроить, совершенно не волнуясь тем, ответили тебе или нет, а ты себе галочку поставил. Календарь напомнил тебе, что такому-то сегодня исполняется тридцать семь, а завтра у такого-то рожает жена. Это снятие ответственности, отказ от обязательств, не-инвестиция.
И способ здесь очень простой - надо вылезать из этого виртуального болота. Я совершенно уверен, что через какое-то время все это станет диким анахронизмом и в моду войдут прежние старомодные отношения, которые неожиданно вновь возникнут как престижные. Я вот, например, совершенно сознательно не пользуюсь никакими социальными сетями. У храма, в котором я служу, есть «Фейсбук», но он служит как средство оповещения - и только. Я ничего никуда не пишу, потому что то, что я хочу сказать, я могу сказать людям в глаза, в проповеди, созвонившись с ними, а лучше всего встретившись. Мне значительно проще позвонить, чем написать.
Я замечаю, что у людей совсем молодых тяга к этим старомодным отношениям, к разговорам вживую, как и ношение наручных часов, возобновляется. У нас на приходе есть молодой алтарник, который только что окончил институт, он сказал мне: «Знаете, я тут ощутил радость рукописного ежедневника. Я не записываю в телефон, где все пропадает, а так приятно писать ручкой по бумаге. Посмотрел - и вся неделя видна». Ведь не зря все это когда-то было придумано. Этот « протуберанец» какого -то дикого, чрезмерного интереса к сетям уйдет, и вернется нечто, что можно будет определить как нормальность. А общение, особенно общение близких людей, является нормальным.
Ведь всецело одиноких людей тоже не существует, если они сами не ставят замок на свою дверь. Люди, у которых нет пары (мужа или жены), люди, лишенные детей, люди, которых мы в стародавние времена называли бобылями, встречаются, например, с теми, с кем раньше служили в армии, работали, с подругами, однокурсниками. Ты всегда можешь найти кого-то, кто тебе по сердцу. Бывает совсем уж захлопнувшийся, интровертный человек, но ему нравятся книги, спектакли, ходить в музеи - все равно у него есть некое общение.
- Как быть, если человек чувствует себя одиноким даже в кругу друзей и в кругу семьи?
Это, конечно, горькая ситуация. Тут надо очень тщательно и без предрассудков разбираться, почему так происходит. Обычно такой человек вам говорит: мне с ними со всеми скучно, они мне ничего не могут дать. Так начинают говорить школьницы: мне неинтересно с одноклассницами, мне интересно с ребятами намного старше. Потом этот перенос продолжается и во взрослой жизни, превращаясь во «мне ни с кем не интересно». Это мы все хорошо понимаем. Давайте зададим вопрос иначе: а вам-то есть что сказать, есть что дать своему потенциальному собеседнику, кроме «спиногрызства» и непрерывного нытья?
Один человек, описывая мне как-то свою семейную ситуацию, говорит: «Мне нужна такая жена, которая бы точно понимала тонкости моего характера». А я думаю: «А какие же у тебя такие тонкости характера? Конечно, может быть, мы ничего не видим, и ты невероятно глубок и широк…» Но чаще всего - и это людям тяжелее всего признать, они этого никак не хотят признавать - мы вполне можем быть людьми средних дарований и быть счастливыми и любимыми Богом и другими людьми. Не нужно становиться Наполеоном; в конце концов, он один из крупнейших преступников. Надо признать, что ты не станешь равным Фарадею, Станиславскому, не будешь подобен Чехову, и ничего нового в этом нет.
Чехова, Фарадея и Эйнштейна мы помним потому, что таких было три, пять, десять. Но человечество состоит из огромного количества миллиардов людей, каждый из которых уникален для Бога. И вот когда ты перестанешь ныть и говорить: им нечего мне дать, -подумай, что ты им можешь дать, чем наполнен ты. Ты должен быть абсолютно полным человеком, не полупустым. Если ты полный человек, ты можешь испытывать горечь и тоску, так бывает в жизни, но ты не будешь одинок (в таком понимании, когда ни с кем не хочется водиться, ни с кем не хочется быть). Твой внутренний мир открывает перед тобой огромные глубины мира Божиего, в котором ты никогда не будешь одинок.
Вопрос телезрительницы: «Добрый вечер, батюшка. Меня зовут Ангелина, мне двенадцать с половиной лет. У меня такой вопрос: если Бог знает, что человека ждут великие мучения в аду, почему Он попускает человеку родиться в мир?»
Спасибо, Ангелина. Бог дает человеку не дорогу к мучениям или дорогу к вечному блаженству. Господь наш Иисус Христос дает человеку свободу. В Священном Писании об этом сказано так: «Жизнь или смерть дал Я тебе, благословение и проклятие; выбери жизнь». «Выбери», а не «Я тебе навяжу, чтобы ты был обязательно счастливым». Как же человек может быть счастливым, если ему не дают возможности решить, как он хочет - так или иначе. Если тебя вилами загоняют в Царствие Небесное, ничего не получится. Говорят: невольник не богомольник. Выбери жизнь. Ты видишь, как плохо в царстве мучений, ты видишь, что хорошо с Богом, но ты выбираешь это сознательно. Господи, меня будут обманывать и говорить, что мучения - это на самом деле очень здорово, даже нарисуют красивую картинку: можно это, можно это, можно все. А про расплату промолчат, не скажут, ведь расплата будет когда-нибудь потом. Бог тебе сразу говорит правду, и ты выбираешь, что ты хочешь. Бог для тебя распинает Себя на кресте, чтобы ты имел эту свободу выбора. Задача каждого из нас - почувствовать Бога в своем сердце как доброго и любящего нас, чтобы у нас этот выбор был само собой разумеющимся: «Я, Господи, хочу быть с Тобой, Ты меня веди и не бросай. Я тебе доверяю, доверяй и Ты моим силам».
- Как приходская жизнь может помочь человеку преодолеть одиночество?
Она может как помешать человеку, так и помочь. Приходская жизнь - это не панацея. Все зависит от того, с каким настроем приходит человек. Вот он приходит, усаживается за приходскую лавку в трапезной, скрещивает руки и говорит: «Ну, давайте, помогайте мне преодолеть одиночество. Давайте, давайте, излечивайте меня. Ведь вы христиане, ваша задача - меня излечить»… Такая «принцесса-несмеяна» требует к себе повышенного внимания, забирает все время священника на исповеди, когда за ней стоит пятьдесят человек, потому что ее проблемы всегда важнее. Тогда никакая приходская жизнь ничем не поможет, потому что приходская жизнь - это необходимость что-то жертвовать: свои силы, свое время. Это кромсать свой эгоизм. Я-то пришла сюда с ощущением собственной исключительности и уникальности своих проблем, а со временем становится понятно, что проблемы у доброй половины рядом сидящих людей точно такие же, а наша уникальность как куриные перья, которые быстро подстригаются.
Уникальность есть у каждого человека в глазах Божиих, но в том, как мы себя ведем, мы очень похожи - и в плохом смысле, и в хорошем. Если ты приходишь с таким же желанием, о котором сказал в Писании Христос: «Я пришел не для того, чтобы Мне служили, но чтобы послужить», если ты желаешь в этом быть уподобленным Христу, если хочешь вести себя так же, как вел Себя Господь, то ты приходишь послужить: «Чем я могу помочь? Давайте я что-то возьму на себя и буду за что-то нести ответственность». И очень часто преодолевается это мнимое одиночество: находится муж или жена; завязывается крепкая дружба. Но для этого надо всегда что-то оторвать от себя, чем-то пожертвовать, что-то бросить. И это бросить не что-то малозначительное для тебя: достать из сумки камень или бросить нищему пять рублей, при том что зарабатываешь пять миллионов; нужно отдать что-то для тебя дорогое. Так требует Спаситель, говорящий: «Сыне, отдай Мне сердце». Он не просит ничего меньшего, себя всего отдай.
- Что такое «идея соборности»?
В самом общем виде это концепция Церкви, согласно которой в общем разуме и благодатном действии Святого Духа все члены Церкви соединяют свои усилия для решения единой задачи. Вся Церковь, состоящая из огромного количества людей, размышляет над тем, как лучше решить возникающую проблему, и в духе единомыслия, в духе служения Богу находит эти пути. Мы слышим за Божественной литургией: «Станем добре, станем со страхом, вонмем, Святое Возношение в мире приносити…» То есть все вместе участвуют в приношении Святых Даров. « Единомыслием исповемы Отца и Сына и Святого Духа». Единомысленность - это совсем не то же самое, что армейская дисциплина. Единомыслие в Церкви - это не подчинение внешнему авторитету: мне приказали, я иду на запад (это армия). В единомыслии я понимаю такое: сейчас всем нам надо сделать то-то и то-то, и я с этим согласен. А если у меня имеются какие-то элементы несогласия, я об этом поведал Церкви, и она мне показала, почему мне стоит от этого воззрения отказаться и присоединиться к другим. И я говорю: «Да, теперь это и моя точка зрения». Меня не подавили авторитетом, но убедили, и я, как член Церкви Христовой, вместе со всей ее полнотой.
- Соборность преодолевает одиночество?
Соборность исключает одиночество.
- Интересно, что монахи, будучи как бы в одиночестве, его не чувствуют.
Монахи никогда не бывают в одиночестве… Человек уже преодолел человеческое общежитие, оно для него пройденный этап - и он стремится к еще большему общению с Богом. Поэтому в основе монашества, конечно, лежит идея общения Бога и человека. А общение никогда не может быть одиночеством. Инок - иной путь общения.
Также у нас очень мало ситуаций, когда схимник сидит в замурованной келье, а ему только приносят еду. Монахи живут в монастырях, их общежитие регламентируется порой очень строгими правилами. И если ты не поступаешься какими-то элементами своей самости, все ненужные ее элементы тебе стешут и без твоего согласия. Монастырь - это серьезная школа общежития, и человеческие соприкосновения в ней тоже имеются: ты не один за богослужением, не один в братском корпусе, не один за трапезой.
Чаще всего наши святые угодники Божии (что преподобный Сергий Радонежский, что преподобный Серафим Саровский) стремились к уединению, стремились уходить как можно дальше от людского общения, а в результате и одному, и другому приходилось принимать сотни тысяч людей. Им приходилось общаться, участвовать, в случае преподобного Сергия Радонежского, в принятии государственных решений, а в случае преподобного Серафима в устроении обителей, то есть находиться в гуще событий. Господь не дал им впрямую такого земного уединения, где можно остаться в келейке, где перед тобой икона и только ты и Бог. Но в этой гуще событий, перенасыщенности каждодневной у них было подлинное доброе одиночество - отъединенность от всякой суеты, потому что в сердце шла непрерывная молитва Богу; она занимала их ум и душу.
- Как Вы думаете, почему человек стремится к развлечениям? Не от одиночества ли это происходит?
Для того, чтобы убить время. Время - самый дорогой актив; в отличие от денег и даже физических сил время - это даже актив невосполнимый. Ты никогда не знаешь, когда умрешь. Ты не можешь прикупить себе времени, не можешь прибавить себе дней жизни. Ты не знаешь, идет ли обратный отсчет. Никто из нас не знает, преодолел ли он экватор своей жизни. «Безумный человече, - говорит Священное Писание, - не знаешь, в какой час умреши». И что мы выбираем? То, о чем тоже говорится в Писании: «Ешь, пей, веселись».
Надо убить время, иначе тебе нужно с ним что-то делать. Что с ним делать? Его нужно использовать правильно, или, как говорят, продуктивно, то есть с пользой. А с пользой не хочется. Хочется, чтобы вокруг меня все вращалось с головокружительной скоростью, с какой-то калейдоскопической быстротой. Развлекайте меня - я сяду в уютное кресло, я отключусь. Желание отключиться от всего, что составляет твою реальную проблему, является наполнением твоей жизни, и есть стремление к развлечениям. Это желание прожечь жизнь, потратиться; это мотовство. Мотовство - такой же грех, острый, ясный, нуждающийся в купировании. Ты выбрасываешь деньги, выбрасываешь таланты, выбрасываешь время; что же приобретаешь взамен? Иллюзию насыщенности. Ткни пальцем - это все гнилушки, ничего там не останется.
Подумай о том, что ты вспомнишь о своих похождениях через год? Какие яркие сюжеты? Вот я ездил в Лас-Вегас. Ну и что? Глупо, бездарно, бестолково потратил время. Ты рад? Ты счастлив? Да нет, скучно было. Скука - бесовское качество. Людям талантливым, людям умным, людям ярким очень редко бывает скучно. Во-первых, им некогда скучать, во-вторых, они борются с этим чувством, потому что понимают, что это преграда для того, чтобы делать дело и трудиться для Бога; ее устанавливает сатана.
Вопрос телезрительницы: «Мне поставили диагноз “шизофрения”, и я так думаю, отключили меня от общения и отключили от Причастия. Потому что когда причащается предыдущий человек, батюшка говорит: причащается раба Божия Галина. А когда к Чаше подхожу я, мне он ничего не говорит, просто дает Причастие и все, а дальше опять говорит: причащается раба Божия Людмила».
Не ищите здесь никакого скрытого смысла. Если батюшка Вас причащает, то как можно сказать, что он Вас от Причастия отлучил? Причастие Вам дано. Если это многолюдный храм, то бывает, что батюшка просто не называет имена всех. Кого он знает по именам, он скажет имя, а подходит другая раба Божия или раб Божий: «Во оставление грехов и в жизнь вечную. Аминь», - и причащает. Никакого отлучения от Причастия в этом случае не происходит, и, конечно, Господь знает имена Своих причастников, так что Вы по этому поводу не огорчайтесь. Диагноз, который Вам поставили, никак не может помешать Вам принимать Святые Таины.
- Почему иногда случается так: когда человек занимает высокий пост, его вдруг начинает посещать одиночество?
На серьезных уровнях ответственности человек сталкивается с тем, что, кроме него, то или иное решение никто принять не может. Одни могут посоветовать, другие могут посочувствовать, но вот встает вопрос: вот красная кнопка, мы начинаем ядерную войну или нет? Это ситуация Карибского кризиса, когда мир в начале 60-х годов встал перед угрозой ядерной войны Советского Союза и Соединенных Штатов. И с той, и с другой стороны нужно принимать решение. Огромное количество генералов, политических советников, даже домашних что-то вам говорят, но все зависит от вас: нажимаем мы кнопку или не нажимаем. И от вас зависит: миллионы людей гибнут или остаются живыми. Никто, кроме вас, сейчас это не сделает. В качестве иллюстрации мы взяли наивысший уровень ответственности. У серьезных руководителей, конечно, меньшая, но по-своему очень большая сфера, где только он (или она) может сказать: делаем так и не иначе. И это заставляет людей всецело сосредотачиваться. Они знают, что, кроме них, это никто не может сделать. Это корень такого одиночества.
Ну, и у этого бывают всякие дурные попутные вещи: ты не доверяешь людям, которые тебя окружают. Такое случается часто - ты полагаешь, что каждый из них руководствуется желанием встать на твое место. Это образ разного рода политических руководителей нашей новейшей истории. Когда идет борьба за власть, серьезные интриги, уход в болезни и одиночество становятся некой скорлупой, когда ты пытаешься сохранить хотя бы какие-то черты своей личности, которую ты в свою очередь сильно растерял, пока сам рвался к власти. Знаменитость, известность тебя тоже очень растрачивают, ты должен вести себя так, как от тебя ждут. Высоцкий говорил: «Я первую половину жизни потратил на то, чтобы все на улицах и в подъездах меня узнавали. А вторую половину ношу черные очки, чтобы никто не узнавал».
- Как предупредить одиночество? Что сделать, чтобы оно не наступало?
Одиночество - это как подагра, которая либо есть, либо нет. Так и одиночество: либо оно есть, либо его нет. «Профилактировать» его не нужно, как мне кажется. Думаю, что нужно делать свое дело, делать его честно и ответственно. Не нужно задумываться над пока еще не существующими проблемами. « Довлеет дневи злоба его» - говорит нам Священное Писание; то есть на сегодня нам хватит тех проблем, которые у нас уже есть. Если мы видим какой-то вакуум вокруг себя, то стоит подвергнуть его диагностике: в чем я прокололся, в чем в первую очередь виноват я? Вокруг одного человека много людей, и все они вокруг него крутятся, а вокруг меня никого нет. И чаще всего окажется, что я завидую, что я не теплый, что я слишком сосредоточен на себе. Значит, надо бороться с этим, тогда уйдет и одиночество. А бороться с одиночеством в отрыве от его корня бессмысленно.
Большое спасибо, отец Александр, за беседу. Время нашей передачи подошло к концу. Благословите наших телезрителей.
Друзья, мы, слава Богу, никогда не одиноки у Бога, никогда не брошены Христом. Желаю вам всегда это чувствовать, и милость Божия с вами да пребывает.
Ведущий Денис Береснев
Записала Ксения Сосновская
Что такое одиночество?
Каждый из нас хотя бы однажды пережил ситуацию, в которой ощутил себя оставленным, и, прежде всего, близкими. От этого, бывает, наворачиваются слезы. А если уж оставляет любимый человек, то это почти трагедия, и хочется выть или плакать навзрыд оттого, что он (или она) вдруг оказывается без своей половины. По словам одной одинокой женщины, она готова прилепиться, как осенний листок, на любую проходящую спину, либо все время попадаться кому-нибудь на глаза с одной целью, чтобы заметили, чтобы как-то догадались, что кроме них есть еще и она, которая нуждается в самом малом – в общении, хотя бы просто попить вместе чаю, – и счастья на целый день.
Странно, но точно так же чувствуют себя одинокие старушки или старики, у которых есть дети и внуки, и даже правнуки. Но они живут одни и страдают оттого, что их не приглашают даже в гости ни дети, ни внуки. И не звонят и не интересуются здоровьем, и не подумают, что, может быть, эта старушка или этот предряхлый старик давно умерли и запах смерти витает в их однокомнатных квартирах.
Как страшно оставаться одному… И с каждым годом одиночество становится все более непереносимой мукой. Наверное, поэтому заводят кошек или собак – хоть какая-то живность в доме. А если всмотреться внимательно в эту прозу нашей жизни, то очень скоро находишь причины такого состояния. Его корни стыдливо скрываются в эгоистической пленке горделивой души человека. Когда в еще молодые годы, мимоходом, растрачивая на пустое здоровье и душевные силы, проходишь, не замечая одинокого соседа по лестничной площадке. И вспоминаешь о нем, когда приезжает «скорая» или другая машина, чтобы увезти навсегда то, что осталось от человека, незаметно ни для кого перешедшего в иной мир.
Или к своим родным детям относишься так, что они, по достижении ими определенной взрослости и материальной самостоятельности, буквально бегут из родного дома с одной целью – обрести свободу, чтобы их не тюкали каждый день за любую мелочь, и почувствовать себя, наконец, человеком, а не плодом диктаторской любви родителей.
Впрочем, одиночеством страдают не только старики. Чувство одиночества стало своеобразной болезнью современного общества.
Даже совсем молодые люди нередко жалуются на одиночество, хотя внешне у них все нормально: семья, дети, но, тем не менее, чувство одиночества периодически возникает не только у взрослых членов семьи, но даже и у детей. У подростков это чувство появляется после того, когда они с раздражением говорят своим родителям: «Не учите меня жить!» А совсем маленькие, недавно родившиеся, плачут оттого, что их подолгу не берут на руки, и уже в этом младенческом возрасте они неосознанно страдают от одиночества.
Еще одна совсем молодая девушка живет в большой и внешне, как кажется, дружной семье. И, тем не менее, тоже страдает от этого чувства, хотя ей до замужества еще не скоро.
Даже в семьях священников встречаются такие же проблемы. Одна женщина – родственница супруги священника, будучи в паломнической поездке, поделилась своим наблюдением: матушка совсем закрутилась с детьми, помощников практически нет, и, несмотря на большое семейство, чувствует себя просто брошенной. Конечно, у батюшки много забот, и он всегда на людях. Все его любят, и он всех любит, и всем он нужен… А дома он совсем другой, как будто его кто подменяет: не то, что строгий, а даже порой злым бывает, и слова его такие колючие. И оправдывает свое отношение к ней и старшему тем, что воспитывает не маменькиного сыночка, а воина - в строгости и беспрекословном повиновении. Неужели это тот скромный семинарист, которого она некогда выбрала себе в мужья, – и так изменился, хоть разводись. Да куда с малыми детьми пойдешь? Вот и смиряется.
Да как же так, да можно ли этому верить? Святитель Тихон Задонский по этому поводу писал: «…ежели дети ваши злы будут, то внучата злейшие, а правнучата и того злейшие. Злой бо отец добра не научит сына, и так зло будет расти, пока судом Божиим искоренится; а всему тому злу корень и начало есть злое наше воспитание».
Замуж выйти не напасть, как бы замужем не пропасть, – эта русская поговорка ой как точна. Может быть, поэтому православные девушки осторожничают, не бросаются на шею первому попавшемуся. Не рискуют начинать разговор первой. А если даже и говорят на какие-либо темы, то вопрос о замужестве обходят десятой дорогой, чтобы никто не мог и подумать, что какой-то молодой человек ей нравится. Вот и сидит дома одна, вот и мучается одиночеством.
Конечно, если уж коснется молодых сердец любовь, то слова сами собой находятся, да и слов-то никаких особенных не надо. Надо только видеть эти глаза, эти красивые лица двух людей, которые никого вокруг не замечают, и больше ничего им не надо… Вы видели лица влюбленных – они всегда красивые, они светятся. И ходят счастливые до самой свадьбы. Как правило, и потом счастливые, до самой старости, и все у них хорошо, и любящие дети, и внуки, и даже правнуки.
Бывает, правда, и иначе. Поживут немного – первые две-три недели, а потом вдруг проявляется характер. У каждого свой. Потом выясняется, что он по ночам храпит, и к этому надо как-то привыкать. А она любит ходить по магазинам. Потом вдруг открывается, что она не умеет приготовить обед, в лучшем случае может сделать бутерброды. Потом она вдруг ловит его взгляд на других женщинах, пусть даже мимолетный, но взгляд. У нее еще нет ревности, она еще придет, но уже сейчас закрадывается сомнение. С каждым днем открываются все новые непрочитанные страницы, и не всегда приятные. Некоторые и не удивляются этой прозе жизни. Ко всему можно привыкнуть, если есть любовь, а если ее нет, то эта проза жизни постепенно начинает угнетать по-настоящему. И появляется чувство одиночества, как раз в тот момент, когда неуловимым образом растворяется в житейских испытаниях любовь.
А есть семьи бездетные. Поначалу еще нет больших проблем: живут, как говорится, в свое удовольствие. Но с каждым годом это удовольствие улетучивается и наступает момент, когда появляется вопрос. Почему они, такие молодые, здоровые и сильные, не могут родить ребенка? Верующие находят ответ относительно быстро – значит, надо изменить свою жизнь, избавиться от каких-то грехов, либо так угодно Богу и надо потерпеть и ждать милости Божией. Скорее всего, эти молодые люди еще не вполне готовы к рождению ребенка по каким-то обстоятельствам. И Господь медлит исполнить их прошение. И это тоже своего рода одиночество.
В такой ситуации начинают нередко думать: «Может быть, взять ребенка из детского дома и воспитывать, и заменить ему родную мать и родного отца?» Но готовы ли молодые люди к такому подвигу?
Кто бывал в детских учреждениях, знает, как непросто реагирует душа на такое посещение. Достаточно переступить порог детского дома, как на тебя уже смотрят сорок пар любопытных глазенок, и почти все примеривают себя в качестве приемного сына или дочки. Кто-то даже может подойти и сказать: «Возьмите меня с собой, я буду очень послушным». О таких случаях рассказывали те, кто уже посещал эти учреждения, в том числе и по служебному долгу. Дети пытаются использовать любую возможность, только бы их взяли в семью, пусть даже неполную, но взяли, чтобы вдруг нашлась мама, а еще лучше, и папа тоже. Как здесь откажешь, а если и откажешь, что ответишь своему сердцу, которое будет ныть от непонятной причины. Это ведь не собачонка какая или кошечка брошенная, которую тоже помнишь и не можешь забыть кошачьи глаза, ждущие хотя бы прикосновения руки или чего-нибудь съестного.
Не зря ведь в языке есть слово «пол», обозначающее совокупность только мужчин или только женщин. Но это и половина целого, ибо ни мужчина, ни женщина не могут составлять некое целое в своем одиночестве.
Есть ли какой-нибудь выход из одиночества? Без жертвенности - никак.
Человек, в котором глубоко сидит гордынька эгоиста, привыкает жить один потому, что ему так комфортно, потому, что он не может смириться с тем, что кто-то будет рядом и потребует его время, его внимание, а возможно, даже начнет командовать, подчинять себе, своим прихотям и привычкам, а без любви вытерпеть такое можно лишь в случае, если этот кто-то родная мать или отец, брат или сестра.
Наверное, поэтому так много разводов, не могут ужиться два одиночества, два человека, каждый из которых ищет свою выгоду, свое удовольствие от жизни, но только до тех пор, пока сама жизнь не предъявит к ним серьезных требований. И тогда это сожительство рассыпается в прах, разбегаются два одиночества и спешат каждый в свою прежнюю скорлупу до следующей встречи с таким же одиночеством. Здесь нет семьи, здесь обычное сожительство. В нашем социуме вполне открыто сложился морально терпимый образ жизни молодых людей, которые позволяют себе все, не будучи в браке. Они тоже одиноки, понимая, что их отношения временны. Особенно от этого страдают девушки-женщины, почти всегда стремящиеся создать семью и рожать детей.
А как живут те, кто одиночество избрал в качестве единственного пути спасения своей души? Как живут монахи? Чтобы ответить на этот вопрос, надо быть монахом, иначе все ответы будут далеки от истины.
Из литературы, в том числе художественной, мы знаем о трудностях монашеской жизни. Какими удивительными являются для нас примеры святых угодников Божиих - преподобных Сергия Радонежского и Серафима Саровского. Ведь они в буквальном смысле обрекали себя на одиночество: в глухих лесах обустраивали свои кельи и молились день и ночь, не страшась ни холода, ни зноя, питаясь тем, что Бог пошлет. Чтобы уйти в монастырь и принять постриг, надо быть готовым умереть для мира. Дадут другое имя, а твое уйдет в небытие и останется только в паспорте и иных государственных учетах, а фамилия будет упоминаться в скобках после имени, которое дается при постриге.
Но что означает – умереть для мира? Забыть всех своих друзей и даже родственников и переселиться из комфортной квартиры в какую-то келью? Но и эта жизнь подойдет когда-нибудь к последнему своему рубежу и тогда придет действительное одиночество, когда монах или монахиня, обремененные болезнями и изрядно состарившиеся, предстанут перед лицом не мнимой, а вполне реальной смерти. Мнимое одиночество завершится встречей наедине с последней минутой. Умирает человек один, так же, как всегда умирали и умирают смертные, и трепещет душа от ужаса смертного и своего одиночества.
Сам Господь Бог наш Иисус Христос, когда был распят на Кресте, также испытал чувство одиночества и оставленности. В Евангелие от Матфея мы читаем: «…около девятого часа возопил Иисус громким голосом: Боже Мой, Боже Мой! Для чего Ты меня оставил?» (Мф., 27,46). Блаженный Феофилакт, архиепископ Болгарский, поясняет эти слова Спасителя так: «…Он истинный человек, а не призрачный, ибо человек, будучи животолюбив, по естеству своему хочет пожить. Поэтому, как в том случае, когда скорбел и тосковал, Он показывал в Себе естественно свойственную нам боязнь смерти, так теперь, когда говорит: для чего Ты Меня оставил? – обнаруживает в Себе естественную любовь к жизни».
Как же избежать чувства одиночества? Есть ли хоть какое-то лекарство духовного свойства?
Святые отцы Церкви, и не только они, говорят, что есть. И об этом мы слышим почти каждый раз, когда находимся в храме на богослужении, когда поют или читают тексты, наполненные божественной любовью Господа нашего Иисуса Христа к нам, грешным. Вспоминаем ли мы своего Ангела-хранителя? А ведь он всегда рядом, просто мы о нем забываем, и потому не обращаемся к нему за помощью, потому, что наша духовная жизнь в лучшем случае ограничивается храмом и богослужением. И поэтому не ощущаем его постоянного присутствия. Именно он будет сопровождать душу умершего после земной жизни, дабы она не устрашилась картины Страшного суда. Мы ведь даже забываем о нем, когда стоим перед выбором: совершить грех или воздержаться от него. В данной ситуации каждый человек находится в некотором одиночестве, потому что за него никто не примет решения, грешить ему или не грешить. Более того, он даже забывает обратиться молитвенно за советом и помощью Богу, к своему Ангелу-хранителю или просто к духовному наставнику. А после совершения греха мается, потому что чувство одиночества усиливается, и человек хочет спрятаться от людей, как Адам и Ева пытались спрятаться от Бога после грехопадения
Вместе с Ангелом-хранителем за каждого крещеного человека молится святой угодник Божий, чье святое имя он носит. Сама Пресвятая Богородица простирает свой честной Покров над каждой заблудшей душой, потому что Господь Бог Иисус Христос любит каждого безмерно. Вот же оно, лекарство от одиночества, – исполняй заповеди Божьи, люби ближнего, проси у Господа помощи - и ты уже не одинок.
Любовь есть верное лекарство от одиночества. Даже если тебе очень плохо и ты находишься в крайней ситуации, но кого-то любишь и пытаешься помочь любимому человеку, или малознакомому, или вовсе незнакомому, то ради этой твоей жертвенной любви Господь пошлет тебе помощников и укрепит твой дух Своей благодатию, ни с чем не сравнимою на земле. Быть вместе с Богом, соединиться с ним, – значит достичь Царства Божия, которое внутри нас. Невозможность видеть Бога, а тем более соединиться с ним, – это состояние ада.
Избави нас всех Господи от чувства оставленности и одиночества!
Творения иже во святых отца нашего Тихона Задонского. Издано в Синодальной типографии. Москва, 1889. - С.118.
Феофилакт Болгарский. Благовестник. Книга первая. Изд-во Сретенского монастыря. М., 2000, С.245.
Протоиерей Александр Шестак